Летом исполнилось дочке двадцать лет. Она у нас с мужем одна. Поженились мы по залёту, когда нам обоим по восемнадцать лет было. Нам повезло: все невзгоды преодолели, двадцать первый год живём душа в душу.

В молодости чего только не было: свекровь меня на аборт гнала, её сожитель приставать пытался, мужа в армию забрали, ждала. Съёмные комнаты, моя работа и ночные подработки, муж днём на одной/двух работах, оба заочно учились, дочку воспитывали. Месяц с бабушкой мужа в однокомнатной квартире жили, нас оттуда свекровь выгнала за то, что мы якобы с бабушки дарственную на квартиру просили.

От моей мамы помощи не было. Она одно сказала: как снюхались, так и разнюхивайтесь, а ей сына поднимать надо, а не о внуках думать. Отец родной где-то был, но мать на алименты не подавала, я его даже не помню.

К десятилетию брака встали на ноги: взяли ипотеку, купили машину, муж переучился на машиниста буровой установки, стал вахтовым методом работать. Жизнь наладилась. Сказала бы, что жизнь наладилась всем назло.

Шесть лет назад, когда дочери было четырнадцать, купили студию на стадии строительства. Для дочки, задел на будущее. Родственникам ничего не сказали: у моей мамы сын — свет в окошке, а свекровь интересуется двумя вещами — выпивкой и мужиками помоложе. Они обе даже не в курсе реального заработка мужа, так жить легче и спокойней.

Дочь в семнадцать лет школу окончила, поступила в институт. Захотела быть самостоятельной: подработку нашла, она очень хорошо английский язык знает, немного репетиторствует, тексты переводит, домашние задания делает. Всё онлайн.

Летом, перед днём рождения дочери, с мужем посовещались и решили: пора. Пора дарить студию. Не на словах, а на деле. Дочь у нас сознательная и умная девочка, иначе бы на себе студию оставили. Съездили, всё оформили ещё до дня рождения, так что двадцатилетие дочь встречала с подругами в своей квартире.

Новости и сплетни в эпоху интернета распространяются с нереальной скоростью. Так что уже к осени и моя мыть, и мать мужа были в курсе нашего подарка. Начались звонки с возмущениями.

— Денег много, квартирами разбрасываетесь? — спросила мать у меня.

— Мы не разбрасываемся квартирами. Подарили студию дочери, образование она получает, свой угол есть, может спокойно жить.

— Это ты мне сейчас в укор поставила, что я тебе ничего не дала? — сразу возмутилась мать. — Нечего было беременеть на школьной скамье! Я не об этом сейчас. Вы же не ипотеку брали на студию, да? Если бы ипотека, не смогли бы на внучку оформить. Копили? У вас деньги есть?

Я сказала матери, что мне некогда разговаривать. Ладно дочери хватило ума помалкивать, что квартире на бумагах уже шесть лет.

Мужа атаковала его мать. У той тоже были вопросы: зачем двадцатилетней дурёхе хата, и почему он о маме не подумал? Мама ведь болеет (у неё больная печень и вырезана часть поджелудочной, но она всё равно выпивает), пенсия маленькая, вот бы ей студию, а внучка молодая. сама заработает.

У свекрови была возможность обеспечить себя в старости. Когда мы с вернувшимся из армии мужем скитались по комнатам, у свекрови умерла мать. Осталась свекрови однокомнатная квартира. Сдавать? Продать и деньги вложить? Свою квартиру расширить? Нет. Свекровь наследство пропила. Продала и пропила.

Меня не удивила их реакция. Правда, за дочь обидно: матери так говорят, будто мы студию приблудной собаке подарили, а не родной дочери. Нам с мужем наплевать на то, что моему брату срочно нужна квартира. Наплевать на маленькую пенсию свекрови. Каков привет, таков и ответ.

Как хорошо, что шесть лет назад мы промолчали. Молчание — золото, подарившее нам несколько лет спокойной жизни. А дочка говорит, что специально бабкам похвасталась, чтобы на морды перекошенные посмотреть. Сказала ей, что нельзя так. Обещала, что больше не будет, демонстративно скрестив пальцы на руке.

Не любит дочь бабушек, не буду лукавить, меня это немного радует: зато они у неё квартиру обманом или хитростью не отнимут. Эх, молчать надо было дурёхе, сейчас не отстанут. Ну ничего, она девочка самостоятельная, справится. Записано со слов Оксаны.